Международная Амнистия и права человека в мусульманском праве (на примере Саудовской Аравии)// Востоковедный сборник. - М.: 1999. - С. 31-51.

По данным доклада организации Международная амнистия (далее в тексте - МА) за 1997 г.1, проблема защиты прав человека в Саудовской Аравии по-прежнему актуальна и требует своего разрешения. Руководство страны препятствует всем попыткам международных правозащитных организаций повлиять на работу органов правосудия, рассматривая подобные попытки как вмешательство в свои внутренние дела. Вместе с тем, нельзя не отметить некоторое смягчение позиции Саудовской Аравии в отношении общепризнанных стандартов в области прав человека. Так, в январе 1996 г. Эр-Рияд все же присоединился (правда, с большими оговорками) к Конвенции о правах ребенка 1989 г., а в августе 1997 г. на заседании Совета Министров было принято решение присоединиться или ратифицировать Конвенцию 1984 г. против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания.

Но все это, конечно же, не снимает остроты вопроса. Даже если Саудовская Аравия ратифицирует или примет в какой-либо другой форме все основные документы по правам человека,2 нет никакой гарантии, что эти права будут соблюдаться властями в Эр-Рияде. Взять хотя бы право на справедливое и беспристрастное рассмотрение дела в суде, одно из признанных конституционных прав во всем мире. Несправедливость и предвзятость судебных процессов в Саудовской Аравии объясняются прежде всего тем, что уголовная юстиция нацелена исключительно на защиту могущества государства за счет прав его граждан.

МА считает, что, если бы арест в королевстве проводился под независимым и беспристрастным судебным контролем и подсудимым предоставлялась бы возможность максимально использовать свое право на защиту и апелляцию согласно общим мировым стандартам, большинство из тех, кто подвергся или подвергается лишению свободы, пыткам и грубому обращению, не постигла бы подобная участь.

МА неоднократно обращалась к руководству Саудовской Аравии с призывом уважать права человека, но Эр-Рияд предпочитал отмалчиваться. Неудивительно, что потерпела провал попытка МА направить в Королевство своих наблюдателей за осуществлением правосудия, для налаживания взаимопонимания между правительством и Организацией.

Единственное, что остается МА в данной ситуации, - это предавать широкой огласке случаи нарушения прав человека в Саудовской Аравии и периодически возобновлять свои обращения к правительству страны, требуя уважения и соблюдения этих прав.

Арест и задержание подозреваемых, в том числе политических и религиозных активистов, регулируются в Саудовской Аравии Законом о принципах ареста, временного тюремного заключения и превентивного задержания3, положения которого далеко не соответствуют мировым гуманитарным стандартам, а то положительное, что в нем есть, не всегда соблюдается. Такие принципы, как запрет ареста без соответствующего судебного постановления, доступ к задержанному защитников и членов семьи, а также право оспаривать судебное решение, практически не применяются в современном саудовском судопроизводстве. Произвол со стороны лиц, производящих арест, усиливается и тем, что на данный момент не существует законодательных актов, касающихся преступлений и наказаний, - это предоставляет следователям свободу определять, в чем заключается правонарушение и на каких основаниях производится задержание и арест обвиняемых4.

Основными органами, осуществляющими арест, являются: аш-шурта (служба общественной безопасности), аль-мабахис аль-‘амма (служба общих расследований) и религиозная полиция, известная как аль-мутавиин. Два первых учреждения подотчетны министру внутренних дел, а религиозная полиция является силовым органом Комитета по распространению добродетели и предотвращению порока, которому поручено следить за строгим соблюдением установленных правил поведения. Аль-мутавиин должна передавать задержанных ею лиц службе общественной безопасности, предварительно допросив их.

Все три вышеуказанные службы безопасности проводят аресты без получения судебного постановления и без объяснения задержанным причины их задержания. В лучшем случае полицейские показывают при аресте свои удостоверения.

Впрочем, и после отправки в тюрьму подозреваемый так и не знает, в чем его подозревают. Иногда такое неведение растягивается на долгие месяцы. Как правило, арестованный видит судью, когда ему уже предъявлено формальное обвинение и он находится на скамье подсудимых. По словам одного задержанного, проведшего в заключении около шести месяцев, когда он предстал перед судом, судья объявил, что он невиновен. "Тогда почему же вы держали меня в тюрьме шесть месяцев, если я невиновен?" - спросил бывший обвиняемый. В ответ судья произнес: "Не я задержал Вас, а полиция"5.

Некто Донато Лама, арестованный за проповедь христианства, рассказал МА, что впервые предстал перед судом только год спустя после своего задержания6.

Очень часто заключенным позволяют увидеться с семьей только после окончания допросов, длящихся порой целую ночь. Если же семье неизвестно, где находится их родственник, власти не спешат информировать родных о его местонахождении.

Гораздо хуже ситуация с семьями иностранцев, работающих или просто находящихся по делам в Саудовской Аравии. Иногда единственным средством добиться соблюдения прав задержанного является обращение в посольство соответствующей страны в Эр-Рияде. Однако трудность заключается в том, что, во-первых, не каждое посольство считает нужным и возможным помогать гражданам в вопросе защиты их прав в королевстве Саудитов, и, во-вторых, местные власти сами всячески избегают любого взаимодействия с дипломатическими представителями по поводу задержанных.

Цель многочисленных допросов - получить информацию о политических и религиозных активистах, если речь идет о "политических" или "религиозных" делах. Сведения могут быть получены в форме признания. В МА поступало много сообщений о жестоком обращении с арестованными с целью выбить признание. Применяются пытки и в обычных уголовных делах, где признание своей вины грозит арестованному либо ампутацией руки, либо смертной казнью.

В отношении лиц, не владеющих арабским языком, очень популярен следующий метод получения признания: задержанному предъявляют документ, объясняя, что это приказ о его освобождении. Человек с радостью подписывает эту бумагу, которая содержит не что иное, как чистосердечное признание в совершении преступления7.

В связи с этим, можно охарактеризовать досудебное задержание как систему, полностью игнорирующую основные международные стандарты в области прав человека.

Судебное разбирательство осуществляется в рамках судебной системы, которая состоит из 3 инстанций. В случае, если рассматриваемое дело предусматривает ответственность в виде смертной казни, его материалы немедленно передаются в высший апелляционный суд, состоящий из 5 старших судей. Данный суд может не согласиться с предыдущим решением, и тогда дело будет пересмотрено заново. Если же суд примет решение суда низшей инстанции без изменения, то дело направляется в Высший Судебный Совет, являющийся подобием Палаты лордов в Великобритании. Высший Судебный Совет может отменить прежнее постановление, и дело будет рассмотрено другим судом.

Если же Совет согласится с решениями двух нижестоящих судов, установивших в качестве наказания смертную казнь, материалы дела будут переданы в Королевский суд для того, чтобы король дал разрешение на приведение приговора в исполнение. Однако подобный королевский приказ издается только после тщательного и окончательного изучения данного дела юридическими экспертами в Королевском суде.

Такая растянутость процесса предусмотрена, по мнению саудовских юристов, для того, чтобы обезопасить подсудимого от принятия судом неверного решения в вопросах, где обвиняемому грозит смертная казнь.

Но на практике все принимает иные формы.

Судебные слушания в судах первой инстанции проходят в течение 1 - 2 заседаний. В ходе первого заседания подсудимый доставляется в зал суда в наручниках, а иногда и в кандалах, и предстает перед судьей (или судьями), обвинителем (от полиции) и переводчиком (в случае незнания арабского языка).

Слушания всегда проходят при закрытых дверях, за исключением дел, где подсудимый является иностранным рабочим (особенно из Европы и Северной Америки) - в данном случае разрешается присутствие консула в качестве наблюдателя. Допуск в зал суда родственников и представителей СМИ запрещен, что противоречит 10-й статье Всеобщей Декларации прав человека и другим международно-правовым документам. Саудовские же власти объясняют происходящее тем, что законы их страны не предусматривают открытость процесса, который проходит следующим образом.

Во время первого заседания судья зачитывает подсудимому обвинение, которое основывается прежде всего на признаниях, полученных от него самого. Далее судья спрашивает, согласен ли обвиняемый со своими признаниями, или же они были получены от него с помощью силы. В случае согласия подсудимого приговор может быть объявлен немедленно. Если же обвиняемый не согласен, судья начинает опрашивать его по содержанию признания, попутно записывая его ответы.

После судья объявляет перерыв в заседании для дальнейшего изучения вопроса. И уже в ходе следующих слушаний судья (или судьи) зачитывает вердикт.

Судебные слушания могут длиться от пяти минут до двух часов. Обвиняемые не имеют защитников, а также возможности проводить перекрестный допрос свидетелей обвинения или обратиться к помощи свидетелей защиты. Единственное, что им позволено - отвечать на вопросы судьи в случае несогласия с собственными признаниями, полученными под принуждением.

После того, как приговор объявлен, судья спрашивает подсудимого, согласен ли тот с решением суда. Для тех, кто соглашается, приговор вступает в силу. Если же приговоренный оспаривает приговор, то в случаях, где в виде наказания предусмотрена смертная казнь или ампутация руки, дело передается в суды высших инстанций, о чем уже говорилось ранее. Существенным недостатком здесь является то, что все эти апелляции и юридические проверки проводятся в атмосфере строгой секретности, при отсутствии апеллянта и его законного представителя. Причем, после таких тщательных проверок обоснованности приговора, сам приговор, как правило, остается неизменным или даже меняется на более жесткий.

Упоминавшийся Донато Лама сообщил МА, что он был вынужден принять выдвинутое против него обвинение, поскольку печальный опыт других заключенных располагал именно к такому решению. Дело в том, что многие заключенные, в итоге апелляции и пересмотра собственного дела, проводили в тюрьме гораздо больше времени, чем им было назначено в приговоре. Отсидев несколько месяцев в нервном ожидании справедливого пересмотра своего дела, человек все равно подвергался смерти или отсечению руки8.

Вот что писал один заключенный по поводу своей жизни в тюрьме:

"... Я все еще не вполне уверен, поскольку пока так и не предстал перед судом. Я не имею возможности увидеть судью, а что касается времени, то вот уже 5 лет, как я здесь. Мой мозг устал от постоянных мучительных раздумий. Я всегда принимаю снотворное, помогающее мне уснуть. Но даже если я пью снотворное, я сплю только с 4 до 7 утра..."9.

Не менее примечателен случай с двумя филиппинцами - Арнелем Бель-траном и Роэлем Яндой, которые не знали, что приговорены к смертной казни вплоть до самого момента исполнения приговора10.

В Саудовской Аравии внимательно следят за деятельностью политических и религиозных активистов. Сотни узников совести подверглись арестам благодаря деятельности аль-мабахис аль-‘амма.

В тюрьмы попадают не только христианские проповедники (такие, как индиец Якоб Джасилин, арестованный и выдворенный из страны за проведение религиозного собрания в частном доме среди индийских христиан), но и суннитские оппозиционеры (например, шейх Салман бен Фахд аль-Авда, арестованный за критику правительства).

Нельзя, правда, не упомянуть о том, что политическим и религиозным активистам предлагается возможность отречься от своего прошлого, порвать старые связи и начать новую жизнь. Тогда их дело закрывается, и они выходят на свободу. Часто для того, чтобы получить подобные отречения, к заключенным применяются всевозможные методы воздействия.

Как правило, жестокое обращение с узниками практикуется в период ожидания приговора или освобождения при судебном разбирательстве. Заключенных избивают, приковывая наручниками к стулу, к ним применяют сексуальное насилие. Утхмана Бакхата неоднократно били, заковав в кандалы; помимо этого, он провел в подземной камере около года11. А Ходжатолислам Эхсани, паломник в Мекку, был подвергнут сексуальному насилию в тюрьме аль-Рувайс12.

Неоднократные обращения МА к саудовским властям, в т. ч. и к послу Саудовской Аравии в Лондоне почти ни к чему не приводят. Эр-Рияд продолжает педантично ссылаться на свое суверенное право творить правосудие по своим собственным законам без вмешательства со стороны кого бы то ни было в свои внутренние дела. Тем не менее, Саудовская Аравия не может полностью игнорировать мнение мирового сообщества, и идет на незначительные компромиссы.

Это проявилось в деле двух британских медсестер Деборы Пэрри и Лючилии МакЛауклан, которым было позволено общаться с юристами до того, как начались судебные слушания. МА надеялась, что подобный прецедент позволит другим подсудимым и в дальнейшем пользоваться правом на защиту юристов, но такого не случилось. За то время, что длился процесс 2 медсестер (около года), 117 дел было рассмотрено без привлечения к защите адвокатов13. Остаются без ответа и обращения МА к Эр-Рияду с требованием прекратить смертные казни. Напротив, в последнее время возросло число составов преступлений, за которые предусмотрена высшая мера наказания. Так, наибольшее число публичных казней, когда-либо фиксировавшихся МА за год, было отмечено в 1995 г. в Саудовской Аравии, где к концу декабря 1995 г. были казнены 192 человека14. Только за преступления, связанные с наркотиками, в период с 1987 по 1995 г. обезглавили 170 человек15. Примечательно, что по недавнему делу, связанному с транспортировкой наркотиков 19-ю пакистанцами, проходят 7 детей, которым грозит смертная казнь16.

МА и пакистанские власти обращались к Эр-Рияду с просьбой смягчить обвинение в отношении детей, которые в силу своего возраста, а также других обстоятельств, среди которых беспрекословное подчинение своим родителям, приказавшим своим чадам везти на себе наркотики, не могут нести всей полноты ответственности за содеянное. МА призвала Саудовскую Аравию следовать обязательствам, которые она дала, ратифицировав Конвенцию о правах ребенка.

Вообще же, пакистанцы составляют большое число из тех иностранцев, кто подвергся арестам и наказаниям. В 1995 г. из 192 неграждан Саудовской Аравии, понесших наказание за различные преступления, 48 были пакистанцами17.

В связи с этим, МА обращается к правительствам стран, чьи граждане подверглись судебному преследованию в Саудовской Аравии, оказать давление на Эр-Рияд с целью добиться справедливого и гуманного обращения с задержанными (вплоть до того момента, когда в их отношении вступит в силу приговор).

Возможно, этот способ воздействия будет иметь эффект, и в Саудовской Аравии будут, по меньшей мере, гуманней относиться ко всем иностранцам, как это делается в отношении граждан США - государства, являющегося экономическим и стратегическим партнером Эр-Рияда в западном мире.

Ислам и европейская концепция прав человека

Исламская концепция прав человека, или, иначе говоря, положение прав человека в исламе - сложная тема, осознание которой тем более необходимо потому, что почти все обвинения в антигуманизме в адрес религиозных и правовых мусульманских норм исходят от исследователей, исповедующих европейские принципы прав человека. Логика этих ученых проста: у нас - так, а у них - по-другому, значит - они не правы.

Справедливо следующее замечание Л.Н. Шестакова: "Стремление возвести европейское в ранг общечеловеческого присутствует... в усиленно распространяемой ныне концепции, согласно которой права человека рассматриваются в качестве общечеловеческих ценностей. Но для подобного утверждения в настоящее время нет оснований: общечеловеческими они станут тогда, когда в перечень основных прав и свобод будут включены те, которые, несмотря на то, что незнакомы европейскому обществу, признаются правами и свободами человека в неевропейских цивилизациях"18.

Если перефразировать известное выражение одного английского юриста, можно сказать, что в современном мире существуют два вида гуманитарного права: европейское и мусульманское. Мы не будем вдаваться в споры по поводу того, насколько правомерно противопоставлять фикх, т. е. непосредственно юридическую часть шариата в качестве мусульманского международного права универсальному праву (а по сути - европейскому). Заметим лишь, что концепция или модель мусульманского международного права возникла еще задолго до основания Организации Исламской Конференции, которая в наше время наиболее ярко и последовательно выражает идею Islamic International Law19.

В работе Н.В. Жданова "Исламская концепция миропорядка" много говорится о различиях между международным правом и мусульманским международным правом. Причем автор, в целом критикуя последнее, высказывает при этом небезынтересную мысль: "В историческом плане исламское международное право отличается от христианского тем, что если последнее регулировало отношения между христианскими государствами, то исламское преимущественно устанавливало нормы отношений между мусульманами и немусульманами"20. Иными словами, мусульманское право по своей сути не менее, а даже более универсально, чем христианское право, послужившее основанием для появления универсальных международно-правовых документов и обычаев!

Среди недостатков международного мусульманского права Жданов называет невозможность применения принципа универсализма к данной правовой системе, поскольку ислам делит мир на мусульманский и немусульманский. Равно как нельзя, - утверждает Жданов, - считать Организацию Исламской Конференции универсальной организацией, т. к. членство в ОИК ограничено принадлежностью государства к "умме" - религиозной общности людей, исповедующей ислам21.

Ошибка таких заявлений в том, что, во-первых, ОИК претендует на универсальность в рамках мусульманского мира, и именно в этом смысле следует понимать ее стремление быть равнозначной ООН. Это доказывает Устав и другие документы Организации. Во-вторых, международное мусульманское право рассчитано на применение в пределах зоны распространения ислама и ни в коем случае не затрагивает сферу действия универсального международного права (за пределами мусульманского мира). К тому же, речь идет не о мусульманской концепции международного права, а о концепции мусульманского международного права - разница в этих формулировках очевидна.

Точно так же мы можно говорить и о мусульманском гуманитарном праве, которое хотя и имеет с ним много общего, но все же не является идентичным понятию международного гуманитарного права.

Обратимся, прежде всего, к Всеобщей исламской декларации прав человека, документу Исламского совета для Европы, неправительственной организации, пользующейся авторитетом в движении исламской солидарности. В декларации действительно провозглашаются почти все известные европейской правовой культуре основные права человека: право на жизнь, право на свободу, право на равенство и недопущени любых форм дискриминации, право на справедливость, право на личную жизнь, право на свободу совести, мысли и слова, право убежища и т. д. При этом к вышеперечисленным нормам порой добавляются дополнительные формулировки, имеющие чисто мусульманскую специфику. Например, помимо общеизвестного принципа, что каждый угнетаемый человек имеет право на убежище и пристанище, во 2-м пункте IX-й статьи Декларации говорится о том, что аль-Масжид аль-Харам в Мекке является убежищем для всех мусульман. Или исламский принцип "аш-шура", закрепленный во 2-м пункте XI-й статьи: "Процесс свободной консультации (аш-шура) является основой административных отношений правительства с народом. В соответствии с этим принципом народ также имеет право выбирать и смещать своих правителей"22. Как видно, исламские "добавки" к европейским принципам не только не умаляют, но наоборот, еще более усиливают гарантии соблюдения прав человека.

Применительно к Саудовской Аравии можно сказать, что все указанные в Декларации права нарушаются в королевстве в той или иной степени, начиная от права на свободу и заканчивая правом на защиту от пыток, как игнорируются и принципы Арабской Хартии прав человека, принятой в 1994 г. на сессии Лиги Арабских Государств, куда входит и Саудовская Аравия.

В отличие от Всеобщей исламской декларации прав человека, в Хартии гораздо больше принципов, заимствованных из шариата. По замыслу ее авторов, Арабская хартия не должна противоречить Каирской декларации прав человека в исламе 1990 г., где в статьях 24 - 25 устанавливается приоритет шариата над правами и свободами, изложенными в Декларации23. Из этого вытекает, что положения Арабской хартии должны соответствовать нормам мусульманского права.

В преамбуле Хартии Каирская декларация упоминается наряду с Всеобщей Декларацией прав человека и двумя Пактами о правах человека. В той же преамбуле говорится о стремлении человечества к свободе, справедливости и равным возможностям (выделено мною - Р.Б.), что является характерной чертой неизменной сущности любого общества24. Очевидно, откуда взято это заимствование.

В Арабской хартии предусмотрено создание специального контрольного механизма - комитета экспертов по правам человека. Главным его недостатком является то, что он не наделен полномочиями рассматривать дела и выносить решения, поэтому его роль в контроле за соблюдением прав человека скорее декларативна. Зато в Хартии получили развитие другие основные права человека.

В статье 3 пункт "а" говорится о том, что не может быть никаких ограничений в отношении любого основного права человека, которое признается или существует в государстве - участнике данной Хартии в силу закона, договора или обычая. Недопустимо никакое отступление от таких прав только по тем основаниям, что они не признаны в настоящей Хартии или признаны в ней в меньшей степени.

Статья 8 гласит: "Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть подвергнут аресту или заключению либо задержанию без правовых оснований на то, иначе он должен без промедления предстать перед судом".

В ст. 11 указывается: "Ни при каких обстоятельствах не допускается вынесение смертного приговора за политическое преступление".

Статья 13. Здесь говорится, что государства-участники защищают каждого на своей территории от физических и психических пыток, а также жестокого, бесчеловечного обращения. Само участие в пытках и применение жестокого обращения рассматривается как уголовное преступление.

В статье 15 предписывается гуманное обращение с осужденным.

В случае незаконного ареста или содержания под стражей полагается компенсация (ст. 16).

Как уголовное преступление рассматривается нарушение неприкосновенности личной жизни (ст. 17).

Статья 26 гарантирует верующим право исповедовать свою религию.

Статьей 28 предусматривается свобода собраний, правда, с оговоркой - если этой не противоречит национальной безопасности.

Вообще же статьи в Арабской хартии не содержат каких-либо ограничений и условий, в отличие от Всеобщей исламской декларации прав человека, где постоянно используются такие выражения как "в соответствии с законом" или "в рамках, предусматриваемых законом" в дополнение к провозглашенным правам человека. Под законом здесь понимается шариат.

Понятно, что нормы мусульманского права могут не всегда полностью совпадать с универсальными декларативными принципами международного гуманитарного права. В Арабской же Хартии, о чем уже упоминалось выше, в преамбуле говорится, что данная хартия должна соответствовать Каирской декларации 1990 г., которая построена на принципах шариата.

А что же говорит само мусульманское право на интересующую нас тему?

Права человека в мусульманском уголовном праве

Мусульманской доктриной разработано множество классификаций правонарушений, но наиболее распространенным является деление противоправных деяний на три категории или группы.

В первую группу входят преступления, посягающие на права всей мусульманской общины и наказываемые определенной санкцией - хадд (множественное число худуд).

Вторая группа включает преступления, где наказание также четко определено, но при этом считаются нарушенными не права всей общины, а только отдельных лиц (кысас).

Что касается третьей категории, то она охватывает все другие правонарушения, которые могут затрагивать как права уммы, так и частные интересы. Шариат не предусматривает жестко установленных санкций в отношении правонарушений третьей группы (т’азир).

Каждая из трех вышеперечисленных категорий включает преступные деяния, каждое из которых заслуживает отдельного исследования. Но дабы не отвлекаться от исследуемой темы, предполагается касаться ‘укубат (мусульманского уголовного права) только в тех вопросах, которые связаны с деятельностью Международной Амнистии в Саудовской Аравии. В связи с этим, речь пойдет, во-первых, о проблеме узников совести, т. е. людей, подвергшихся преследованиям за свои убеждения. Во-вторых, о процессуальных правах подозреваемых и обвиняемых в соответствии с мусульманским уголовным правом (имея в виду уголовно-процессуальную его часть). В-третьих, о преступлениях, в отношении которых ‘укубат предусматривает смертную казнь. И, наконец, в-четвертых, об ответственности всех нарушителей прав человека и возможности привлечения их к ответу с помощью того же мусульманского права.

Существенные проблемы связаны с узниками совести. Как правило, политические преступники рассматриваются мусульманскими судами в качестве бунтовщиков, а бунт, как известно, входит в первую группу преступлений - хадд. Сущность бунта заключается в выступлении против правителя, включая попытку совершения государственного переворота. Бунт является одним из самых опасных преступлений.

Вместе с тем, в мусульманской доктрине нет единогласного мнения относительно ответственности за действия, квалифицируемые как бунт. По мнению большинства правоведов, неповиновение властям, попытка свержения главы государства и иные виды антигосударственной деятельности должны караться смертной казнью, ибо наказание для них строго определено в Коране и в Сунне25.

В качестве общепризнанной рекомендации по борьбе с бунтовщиками приводится 9-й стих 49 суры Корана: "И если бы два отряда из верующих сражались, то примирите их. Если же один будет несправедлив против другого, то сражайтесь с тем, который несправедлив, пока он не обратится к велению Аллаха. А если он обратится, то примирите их по справедливости и будьте беспристрастны: ведь Аллах любит беспристрастных!" То есть, прежде чем приступить к активному противодействию бунтовщикам, правитель должен сначала попытаться убедить их.

Но ислам не был бы исламом, если бы он не предусматривал возможности альтернативного решения возникающих проблем.

Большинство мусульманского населения Саудовской Аравии составляют сунниты (ахль ас-сунна ва-л-джама’а). В отличие от шиитской концепции верховной власти26, согласно которой правителем должен быть имам - потомок Али ибн Аби Талиба, в суннитской доктрине изначально предусматривается выборность правителя общиной верующих на основании его личных качеств, таких как набожность, справедливость и т. д. В случае же отступления правителя от основных догматов ислама (например, таухида), он должен быть немедленно смещен.

Первый праведный халиф Абу Бакр говорил: "Меня назначают вашим руководителем, хотя я не лучший из вас. Если вы увидите, что я иду правильным путем, то помогите мне. Но если вы увидите, что поступаю неверно, остановите меня"27.

Существуют и другие, гораздо более яркие примеры того, что верующие имеют право на достойного правителя28.

Все это перекликается с правом человека на участие в политической жизни общества (Всеобщая исламская декларация прав человека) и с принципом аш-шура (т. е. консультации правителя с верующими).

Применительно к Саудовской Аравии можно сказать, что легитимность государственной власти в королевстве основывается на поддержке племен, с главными представителями которых король регулярно проводит консультации. Немалую роль играют и богословы - от их фетвы может зависеть, особенно в спорной ситуации, сохранит король трон или нет. Классическим примером важной роли улемов в политической жизни страны является ситуация, связанная с отстранением религиозными деятелями короля Сауда от власти в 1964 г.

Как видим, фактически придраться к законности власти и поступков правителя в Саудовской Аравии довольно сложно. Шейхи выражают ему поддержку от имени возглавляемых ими племен, улемы своим духовным авторитетом, основанным на знании Божественного Закона, санкционируют власть короля от имени Аллаха.

Что же можно противопоставить репрессиям королевского режима в отношении инакомыслящих?

Арабскую хартию? Да, но ведь она не должна противоречить шариату. Тем не менее, ст. 11 Хартии отличается от других статей наличием фразы "ни при каких обстоятельствах": "Ни при каких обстоятельствах не допускается вынесение смертного приговора за политическое преступление".

А то, что рассматривается фикхом как бунт, является политическим преступлением в том смысле, в котором об этом говорится в Арабской Хартии. Таким образом, политический преступник имеет право на жизнь.

Статья 29 предусматривает право на профсоюзные забастовки, но положения данной статьи не стоит воспринимать буквально, поскольку предыдущая статья 28, провозглашающая свободу собраний, делает оговорку: "если это не противоречит интересам национальной безопасности". В статье 29 такой оговорки нет, но совершенно очевидно, что вышеупомянутое ограничение будет касаться и права на забастовки.

В отношении религиозных узников ситуация более ясна. Хорошо известен коранический принцип: "У вас - ваша вера, а у меня - моя вера"29. Зиммии, т. е. немусульмане (первоначально - христиане и иудеи), имеют право исповедовать свою религию и, соответственно, жить по своим обычаям. Зиммий не может быть подвергнут наказанию за такие преступления как пьянство, прелюбодеяние и обвинение в прелюбодеянии. Несмотря на некоторые процессуальные ограничения30, положение зиммиев не может считаться униженным.

Немусульманин не обязан расходовать свои силы и средства на укрепление ислама. Именно этим объясняется, например, то, что зиммий не привлекается к службе в армии, а также то, что он не платит закят. Единственное, что требуется от немусульман - это лояльность к исламу. Поэтому мероприятия, проводимые властями Саудовской Аравии в отношении изначальных христиан (а не обратившихся мусульман), которые собираются, чтобы помолиться, - незаконны с точки зрения основных принципов ислама, призывающего правоверных к веротерпимости.

По-другому дело обстоит с мусульманином, решившим поменять свою религию. Это преступление, именуемое вероотступничеством, квалифицируется как измена исламу. Измена исламу направлена против веры, т. е. главной мусульманской ценности, что, несомненно, по мнению факихов, таит в себе большую опасность для общества.

Большинство юристов сходятся во мнении, что измена исламу относится к группе преступлений против прав общины, за которые предусмотрена строго установленная мера наказания (хадд), часто в виде смертной казни31.

Измена исламу лежит в основе всех остальных преступлений, ибо человек, перестав соблюдать исламские заповеди, по мнению мусульманской доктрины, начинает совершать преступные действия.

Ситуация кажется безысходной, если не принимать во внимание сущность шариата и ислама в целом. Никто не может заставить человека принять ислам - это личное дело каждого индивида. Если же индивид решается стать мусульманином, он как бы заключает с Богом договор, по которому, в обмен на блага будущей жизни, он обязуется соблюдать нормы ислама. В случае нарушения человеком своих обязательств его ждет наказание. Расторжение договора, т.е. выход из ислама, также рассматривается как невыполнение обязательства, ибо становясь мусульманином, человек ставится в известность, что обязательство перед Богом - пожизненное. Налицо деловые отношения двух партнеров! Недаром ислам называется иногда религией торговцев (Коран, 61: 10 - 11 - 12; 65: 17; 68: 39).

Таким образом, за человеком ислам, как и всегда, оставляет выбор: либо вообще не заключать договор о вере, либо, в случае нарушения обязательств, раскаяться (т. е. вновь принять ислам)32.

Любой специалист по гражданскому праву найдет такие условия совершенно логичными, если иметь в виду не иллюзорность (для некоторых) предмета договора, а именно - благ будущей жизни, а саму структуру обязательственных отношений между партнерами...

Права подозреваемых и обвиняемых - другая актуальная проблема для Саудовской Аравии.

В шариате существует свой механизм регулирования прав подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления. Общепризнанным является деление подозреваемых на три группы.

В первую входят те, кто хорошо известен своей религиозностью и относительно кого с трудом верится, что этот человек мог совершить преступление. Ко второй группе относятся лица, известные своими плохими делами и развратным образом жизни, и в отношении которых обвинение в преступлении кажется правдоподобным. Третья группа включает людей, о которых нельзя сказать, праведны они или нет, и, соответственно, могли ли они совершить преступление или не могли.

В случае если обвинение выдвинуто против лиц первой группы, оно должно быть подкреплено вескими доказательствами. Иначе лицо, предъявившее такое обвинение, должно быть наказано. С лицами второй группы поступают жестче. Судебные власти могут держать подозреваемых под арестом на протяжении всего периода следствия. К подозреваемым третьей группы может быть применено предварительное заключение вплоть до окончательного выяснения обстоятельств дела. Хотя согласно хадису, Пророк держал подозреваемого под арестом один день и одну ночь33. Возможно и просто запрещение подозреваемому покидать определенную местность под угрозой тюремного заключения.

В связи с этим необходимо разъяснить основные принципы исламского судопроизводства. Это, прежде всего, уважение к индивиду. Причем данный принцип не ущемляет прав общества (уммы), которому в исламе также уделено много внимания.

Содержание второго принципа заключается в том, что все люди равны перед законом и могут рассчитывать на равную правовую защиту. Достаточно вспомнить слова Мухаммеда о том, что люди равны подобно зубьям гребешка, и араб лучше араба только еще большей набожностью34. Не случайно в одном из хадисов приводятся слова Пророка: "Бывшие до вас народы погибли, так как прощали воров из знатных семей и наказывали тех, кто происходит из низов. Клянусь Аллахом, даже если дочь Мухаммеда Фатима совершит кражу, я отрублю ей руку"35.

Согласно третьему принципу, судебные и правительственные решения должны соответствовать шариату (Коран; 7: 3; 12: 40).

В соответствии с четвертым принципом, закон не имеет обратной силы (Коран; 17: 15)36. В качестве примера можно привести решение пророка не наказывать тех, кто до принятия ислама был женат на двух сестрах одновременно (Коран; 4: 23). Пятый, очень важный принцип, - презумпция невиновности.

Айша, жена Пророка, сама испытавшая на себе позор необоснованных подозрений (Коран; 24: 11 - 12 - 13), призывала верующих избегать, по мере возможности, наказания обвиняемых в случае, если по поводу их вины существуют сомнения. "Лучше уж человек ошибется, помиловав, чем наказав", - говорила Айша37.

Шестой принцип - это принцип персональной ответственности: "И все они придут к Нему в день воскресения поодиночке" (Коран; 19: 95).

Перечень этот, конечно, далеко не полный, но ислам настолько многогранен, что выделить даже самые основные понятия нелегко. Поэтому, ограничившись перечислением вышеуказанных принципов, можно перейти к характеристике прав подозреваемого и обвиняемого на досудебной и судебной стадиях уголовного процесса.

Кораном гарантируется личная свобода и свобода передвижения (67: 15). Добропорядочный человек не может быть задержан или лишен свободы передвижения без законного основания38. Если же задержание состоялось, то в обязанности государства входит обеспечение задержанных пищей, едой и медицинским обслуживанием. Более того, некоторые правоведы устанавливают обязанность судьи посещать тюрьмы и интересоваться здоровьем заключенных39.

Имя, возраст, дата поступления в тюрьму и дата убытия из нее - все должно фиксироваться. При смене судьи его преемник должен быть посвящен во все детали, касающиеся содержания в тюрьме.

Само задержание обставлено рядом процессуальных особенностей. Это, прежде всего, касается права индивида на неприкосновенность жилища и личную безопасность.

В Коране сказано по этому поводу:

"О вы, которые уверовали, не входите в дома, кроме ваших домов, пока не спросите позволения и пожелаете мира обитателям их. Это - лучше для вас, - может быть, вы опомнитесь!" (24: 27).

"Если же не найдете там никого, то не входите, пока не позволят вам. А если вам скажут: "Вернитесь!" - то возвращайтесь. Это - чище для вас, а Аллах знает то, что вы делаете" (24: 28).

Пророк говорил: "Все в мусульманине запретно для другого мусульманина, начиная с его крови и заканчивая его богатством и достоинством...". "Те, кто слушает то, что люди говорят о человеке, даже если они знают, что эти люди настроены к нему недружелюбно, - поистине в День суда в уши им прольется расплавленный свинец"40.

‘Абд ар-Рахман ибн Ауф поведал, как он вместе с ‘Омаром ибн аль Хаттабом провел ночь в патрулировании улиц Медины. Проходя мимо одного дома, они услышали из раскрытого окна громкие голоса и заплетающуюся речь.

- Это дом Раби’а ибн ‘Омейи ибн Халфа, и сейчас там, скорей всего, идет пьянка. Что ты думаешь по этому поводу? - спросил спутника ‘Омар.

В ответ ‘Абд ар-Рахман сказал: "Мы делаем то, что запретил Аллах. Аллах сказал: не шпионь, а мы шпионим".

Услышав эти слова, ‘Омар пошел далее41.

Вышесказанное можно расширительно толковать как запрещение таких распространенных в современном мире явлений как прослушивание телефонов, вскрытие корреспонденции, вмешательство в личную жизнь, вторжение в дом без разрешения.

В трудах мусульманских юристов говорится о необходимости веских улик для того, чтобы нарушить право человека на неприкосновенность жилища и безопасность. И даже если необходимость в подобного рода действиях назрела, они должны проводиться с соблюдением религиозных и этико-правовых норм. Так, если лицо, уполномоченное войти в помещение, является мужчиной, то оно не должно входить туда, если там есть женщина. Равно как не дозволяется конфисковать или подвергнуть порче любую собственность, не имеющую отношения к совершенному преступлению42.

Право на защиту

Право на защиту рассматривается фикхом не только как право индивида, но и как право всего общества в целом. Именно общество заинтересовано в том, чтобы невиновный не был наказан, а виновный - не избежал наказания.

Известно, что Пророк говорил Али ибн Аби Талибу, бывшему в то время губернатором Йемена: "Али! Люди придут к тебе, чтобы ты рассудил их. Когда обе стороны явятся к тебе, не решай дела в пользу одной стороны, пока не выслушаешь обе стороны. Только так ты сможешь принять правильное решение и только так ты сможешь узнать правду"43.

‘Омар ибн ‘Абдель ‘Азиз наставлял одного судью: "Когда одна сторона придет к тебе с выколотым глазом, не спеши решать дело в ее пользу, - кто знает, может быть, другая сторона явится к тебе с двумя выколотыми глазами"44.

Однако, в Коране и в сунне нет достаточно ясных выражений относительно права индивида на помощь юриста. Этот вопрос разрабатывается в настоящее время иджтихадом, и поскольку ранее в исламском судопроизводстве существовали подобные прецеденты45, вполне возможно, что право обвиняемого на судебную защиту на всех стадиях процесса станет вскоре общепризнанным.

Во-первых, согласно кораническому принципу, прежде чем подвергнуться наказанию, человек должен узнать, что разрешено, а что запрещено и, соответственно, в чем состоит его вина. Во-вторых, из-за большой неграмотности и, вместе с тем, в связи с усложнением техники судопроизводства, простому человеку необходим совет специалиста, тем более в случае, когда индивид не может осуществлять свою защиту в силу физических недостатков, например, немоты. В данной ситуации многие факихи считают, что человек, неспособный защищать себя из-за немоты, не может быт приговорен к наказанию за преступление категории хадд, ибо у суда все равно останутся сомнения в отношении его вины46.

Вполне очевидно, что здесь необходима помощь юриста или какого-либо другого лица, представляющего интересы немого обвиняемого. И только тогда принцип "невиновный не должен быть наказан, а виновный не должен избежать наказания" станет соблюдаться в большей мере.

В отношении применения любых мер воздействия к задержанному или обвиняемому фикх дает, как всегда, неоднозначную, но относительно ясную оценку. По крайней мере, использование гипнотических, наркотических и других средств с целью получения информации у подозреваемого и обвиняемого, в принципе, недопустимо. То же запрещение расширительно можно отнести и к практике применения пыток.

Обычно в оправдание пыток приводится следующая фраза из Корана: "И не следуй за тем, о чем у тебя нет знания: ведь слух, зрение, сердце - все они будут об этом спрошены" (Коран; 17 - 36).

Однако общепризнанными являются слова Пророка: "Помните, каждая часть мусульманина неприкосновенна - его кровь, его собственность, его репутация"47.

Известны слова ‘Омара ибн аль Хаттаба и Шурайи. Первый говорил: "Человек не отвечает за себя, если его морят голодом, если он закован в кандалы или избит". Шурайа же сказал: "Тюремное заключение - принуждение, тюрьма - принуждение, избиение - принуждение"48.

Исходя из коранического текста, слов Пророка и его сподвижников, а также судебных прецедентов49, большинство юристов делают вывод, что признание, сделанное под принуждением, ничтожно. Исключение делается для тех, кто имел ясное представление о последствиях совершаемого им преступления. Но и такая категория лиц имеет право отречься от своих прежних показаний.

Признание, полученное под принуждением, только тогда может иметь значение для следствия, когда оно сопровождается уликами, доказывающими вину обвиняемого, или же когда недостаточно (если речь идет о краже!) других доказательств. Следует отметить, что в последнем случае ампутация руки не может быть произведена на основании одного только признания, полученного с применением принуждения50.

Что касается признаний, полученных путем обмана, то в этом отношении наиболее близким основным принципам шариата является мнение Имама Малика и других юристов, считающих такое признание недействительным. Мусульманское право здесь делает акцент не на вреде, причиняемом индивиду, а на ущемлении свободы воли верующего.

В случае дачи ложных показаний обвиняемый не несет ответственности. Равным образом он может вообще не отвечать на поставленные вопросы и в течение всего периода следствия хранить молчание. Обвиняемый может отказаться от своих признаний, если ему грозит наказание за преступление категории хадд.

Отказы от признаний по их последствиям можно разделить на две группы.

В первую группу входят преступления категории хадд. Большинство юристов склоняются к тому, что отказ от признания в совершении некоторых преступлений категории хадд (например, адюльтера) может считаться законным51.

Ко второй группе относятся преступления, затрагивающие права людей. В данном случае отказ от признания ничтожен. Аргументация факихов проста: своим признанием подозреваемый может создать определенные права для других людей (например, право собственности), своим же отказом от признания он лишает этих людей полученного права.

В заключение, следует затронуть вопрос о компенсациях за ошибки, совершенные в ходе судопроизводства.

Частый пример на страницах мусульманских учебников - решение Али о компенсации женщине, чей новорожденный ребенок умер по вине следственных органов.

‘Омару ибн аль-Хаттабу было сообщено, что некая женщина в отсутствие своего мужа принимает любовников. ‘Омар послал к ней человека, дабы она объяснила ему свое поведение. Услышав слова халифа из уст его посланца, женщина расплакалась, у нее начались схватки. Неожиданно она упала посреди дома и родила ребенка, который вскрикнул пару раз и умер. Тогда ‘Омар собрал своих сподвижников и спросил их, виновен ли он в том, что произошло. Все единодушно ответили, что нет.

Затем ‘Омар обратился к Али, до этого хранившему молчание, и спросил его мнение. Зять Пророка ответил: "Все, кто считает тебя невиновным, хотят сделать тебе приятное, но они своими советами только вредят тебе. Мое мнение - ты виноват и должен заплатить выкуп за кровь (дийа). Ведь если бы ты не испугал эту женщину, она бы не разрешилась от бремени, и ребенок бы не умер". Выслушав Али, ‘Омар приказал выплатить деньги.

В отношении этого прецедента мусульманские юристы единодушны. Даже ханбалиты считают, что обязанность выплатить компенсацию лежит на судье. Если же при этом умерла бы и мать, то дийа все равно обязан выплатить именно судья52. Таким образом, в отношении вины судьи сомнений нет.

Мнения факихов разделились лишь по поводу того, из каких средств должен выплачиваться выкуп за кровь в наши дни - из личных фондов судьи, из средств его семьи и ближайших соседей, или же из общественных фондов (бейт аль-маль)53.

* * *

Смертная казнь существует в настоящее время во многих странах, в том числе таких, которые относят себя к разряду цивилизованных. Вопрос об отмене смертной казни носит скорее этический, чем правовой характер. Тем не менее, можно отметить ряд особенностей, характеризующих отношение ислама к смертной казни.

По мнению большинства мусульманских правоведов, наказание в уголовном праве должно нести следующие функции:

1) Исправление и реабилитация. Еще со времен ‘Омара ибн аль-Хаттаба в Медине существовал дом для заключенных. Им предоставлялось время обдумать свои поступки. Постепенно тюрьмы превратились в обиталище закоренелых преступников, которым, помимо обычного наказания, добавлялось дополнительное в виде тюремного заключения.

2) Устрашение (публичное). Эта функция наказания проявляется, прежде всего, при проведении акта публичной смертной казни.

3) Карательная функция, основывающаяся на принципе "нет преступления без наказания".

Однако прежде чем подвергнуть человека серьезному наказанию (смертной казни или отсечению руки), судебные органы должны проделать большую работу. Это касается, прежде всего, сбора доказательств.

Убийство человека, например, не может быть доказано на основании того факта, что свидетель услышал звуки борьбы и увидел обвиняемого, выбегающего из дома с окровавленным ножом, после чего в этом доме был обнаружен труп. Фактические улики в данном случае формируют "подозрение" и используются обвинением на заключительной стадии. Они также могут явиться основанием для обвинения, если оно было поддержано 50-ю людьми или 50-ю клятвами людей из числа родственников жертвы54.

Существуют и другие ограничения, не позволяющие считать деяние преступлением. Так, кражей может быть только преступление, заключающееся в тайном хищении имущества с места постоянного хранения, куда преступник не имеет свободного доступа55.

Несмотря на большую роль признания в мусульманском уголовном праве, на основании одного только признания недопустимо выносить решения о наказании за преступления категории хадд. Разумеется, тут есть свои исключения, но речь идет об общей тенденции56.

В одном из хадисов рассказывается о том, как мужчина пришел к Пророку и сообщил, что он совершил адюльтер. Но женщина, на которую он указал, отрицала какие бы то ни было отношения с этим мужчиной.

Подумав, Пророк назначил наказание для мужчины и оставил женщину в покое57.

Но даже если обвинение доказано, жертва или ее родные, если это предусматривает фикх в отношении данного преступления, могут либо простить осужденного, либо потребовать выкуп за кровь вместо смертной казни, если речь идет об убийстве.

Несмотря на некоторый средневековый отголосок, принцип дийа изначально несет в себе элемент гуманности. Возможность для жертвы или ее родственников выбора наказания для осужденного означает, что закон обращен к человеку. Жертва имеет возможность сама повлиять на выбор наказания для обвиняемого, в то время как на Западе закон настолько обезличен, что преступника, в конечном счете, убивает государство. Хорошо это или плохо - вопрос сложный, но то, что у смертного приговора есть альтернатива в виде помилования, свидетельствует о многом. Но гораздо больший гуманизм заложен в том, что жертва или ее родственники могут только улучшить положение осужденного, но никак не ухудшить его.

Исключение касается только трех основных преступлений. Смертная казнь без дийа может налагаться в случае: 1) измены исламу, 2) преднамеренного убийства, и 3) незаконной внебрачной связи. Здесь государство действительно выступает в качестве обезличенного палача, но и опять же, - если изменивший исламу раскается - он не понесет никакого наказания (разве что в виде дополнительного поста и искупительной милостыни). В отношении умышленного убийства возможность прощения не отвергается полностью:

"И воздаянием зла - зло, подобное ему. Но кто простит и уладит, - награда его у Аллаха. Он ведь не любит несправедливых!" (Коран; 42: 40).

В любом случае, при вынесении судом решения о наказании многое зависит от позиции потерпевшей стороны.

При решении вопроса о незаконном сексуальном контакте в виде компромисса возможен брак согрешивших, если к моменту совершения преступления оба любовника (или хотя бы только женщина) не состояли в другом браке. Следует учитывать и то, что доказать подобные преступления сложно - четырех свидетелей не найдешь, все основывается на личном признании, и здесь все зависит от стойкости и выносливости допрашиваемого.

Проблема ответственности лиц, виновных в нарушении прав человека, уже затрагивалась в разделе, посвященном компенсации за судебные ошибки.

В виду легитимности власти короля, основанной на поддержке вождей племен и улемов, а также благодаря принципу "аш-шура", монарху нельзя вменить все обвинения, связанные с нарушением прав человека. Возможность привлечь же его к ответственности через международные инстанции представляется весьма иллюзорной.

Другое дело - злоупотребления чиновников. Здесь Международная амнистия и другие правозащитные организации могут сыграть большую роль в оказании давления на руководство Саудовской Аравии с целью добиться от него наказания "мелких", если допустить такое выражение, нарушителей прав человека.

А "крупные" нарушители пусть ждут своего часа!

1 Behind Closed Doors: Unfair Trials in Saudi Arabia / Report - Amnesty International - MDE 23.08.97; November 1997.

2 А ведь до сих пор Саудовская Аравия не является участником Международного пакта о гражданских и политических правах - см.: Сааб З. Имплементация международных соглашений по правам человека в арабском мире... - Киев, 1994. - С. 13.

3 В Саудовской Аравии нет ни Уголовного, ни Уголовно-процессуального кодекса.

4 О гарантиях, предоставляемых обвиняемому, речь пойдет в следующей главе.

5 Behind Closed Doors: Unfair Trials in Saudi Arabia / Report - Amnesty International - MDE 23.08.97; Nov. 1997.

6 Там же.

7 Там же.

8 Там же.

9 Там же.

10 Там же.

11 AI Report. - 1997: Saudi Arabia.

12 Там же.

13 Там же.

14 Там же.

15 Там же.

16 Там же.

17 Там же.

18 Шестаков Л.Н. Ислам и права человека // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11, Право. - 1997. - № 5. - С. 60.

19 Malekian F. The concept of Islamic international law. - L., 1994; Rabbath E. Pour une theorie du droit international musulman // Rev. Egypt. droit int. - 1950. - № 6. - P. 1 - 23; Kamel M. La solidarite musulmane fondement du droit international musulman et sourse de droit international arabe // Rev. al-qanon wal iqtisad. - 1960. - № 37. - P. 129 - 180; Abdul Majid, Syed H.R. The moslem international law // Law Quart. Rev. - 1912. - № 28. - P. 89 - 93, и др.

20 Жданов В.Н. Исламская концепция миропорядка. - М.: Междунар. отношения, 1991. - С. 33.

21 Там же, С. 53.

22 Текст декларации на русском языке взят из: Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка.

23 Abu-Sahlieh S.A.A. Les musulmans face aux droits de l’homme. - Bochum, 1994 (цит. по: Шестаков Л.П. Ислам и права человека. - С. 64).

24 Шестаков Л.П. Там же. - С. 69.

25 Мухаммад аз-Захри ал-Гамрави. Ас-Сарадж ал-ваххадж. - Каир, 1933. - С. 42, 516, 535 (цит. по: Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. - М., 1986. - С. 191).

26 Подробней о шиитской доктрине верховной власти см.: Прозоров С.М. Учение шиитов об имамате в труде ал-Хасана ан-Наубахти (конец IX в.) // Письменные памятники Востока: Ист.-филол. исслед. - М., 1974. - Вып. на 1970 г. - С. 83 - 107; Его же. Шиитская (имамитская) доктрина верховной власти // Ислам: Религия, общество, государство. - М., 1984. - С. 204 - 211.

27 Хусейн Х.Х. Право на равенство в исламе. - Новосибирск, 1996. - С. 7.

28 Там же.

29 Коран (109: 6).

30 Немусульмане имеют право свидетельствовать в суде против мусульман, но не могут давать показания против мусульман. Исключение делается для неуголовных дел, рассматривающихся в немусульманской стране.

31 Мухаммед аз-Захри ал-Гамрави. Ас-Саррадж ал-ваххадж. - Каир, 1933. - С. 520; Ибрахим Дасуки аш-Шахави. Ал-Хисба фи-л-ислам. - Каир, 1962. - С. 127; The effect of Islamic legislation on crime prevention in Saudi Arabia. - 1980. - P. 42 (Цит. по: Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. - М., 1986. - С. 129).

32 Сюкияйнен Л.Р. Там же. - С. 127.

33 Ibn al Qayyim. Al Turuq. - 101, 103. Цит. по: Taha J. Al’Alwani. The rights of the accused in Islam // Arab Law Quart. - 1995. - Vol. 10, Pt. 3. - P. 11.

34 Там же. - С. 13.

35 Этот хадис приведен Бухари в "Китаб аль-Анбия" и Муслимом в "Китаб аль-Худуд". Цит. по: Хусейн Х.Х. Право на равенство в исламе. - Новосибирск, 1996. - С. 5.

36 Osman Abd-el-Malek al-Saleh. The rights of the individual to personal security in Islam. - P. 63, 188. Цит. по: Lippman M. et al. Islamic criminal law and procedure: An introd. - N.Y., 1988. - P. 61.

37 M. Cherif Bassiouni. Sources of Islamic law. - N.Y., 1982. - P. 26. Цит. по: Lippman M. et al. Islamic criminal law... - P. 61.

38 Ibn Hazm. Al Muhalla. - Vol. 11. - P. 141. Цит. по: Taha J. Al’Alwani. The rights of the accused... // Arab Law Quart. - 1995. - Vol. 10, Pt. 3. - P. 13.

39 Taha J. Al-Alwani. Ibid. - P. 13.

40 Ibid. - P. 14.

41 Ibid. - P. 15.

42 Ibid. - P. 16.

43 Ibid. - P. 238.

44 Ibid. - P. 239.

45 Al Khashini. History of the Qadis of Qurtuba. - Цит. по: Ibid. - P. 240.

46 Ibid. - P. 239.

47 Taha J. Al’Alwani. Ibid. - P. 14.

48 Abd al Razzaq. Al Musannof. - Vol. 10. - P. 193. - Цит. по: Taha J. Al’Alwani. Ibid. - P. 242.

49 Случай с племенем гафар. - Ibid.

50 Ibid. - P. 345.

51 Al Ifsah, Vol. 2, P. 406; Kash al Qina`. - Vol. 6. - P. 99; Al Qawanin al Fiqhiyah. - P. 344; Bidayat al Mujtahid. - Vol. 2. - P. 477; Mughui al Muhtaj. - Vol. 4. - P. 150. - Цит. по: Ibid. - P. 246.

52 Ibid. - P. 248.

53 Ibid. - P. 249.

54 Coulson, Conflicts and Tensions in Islamic Jurisprudence. - Chicago, 1969. - P. 62. Цит. по: Lippman et al. Islamic criminal.... - P. 70.

55 Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право.... - С. 185.

56 См. выше - о признании под принуждением.

57 Ma’amoun M. Salama. General principles of criminal evidence in Islamic jurisprudence (in Bassiouni), P. 119 - 120. - Цит. по: Lippman et al. - P. 72.