Разное
Не надо бояться человека с палкой (к вопросу о реализации норм шариата в современной России)
В большинстве мусульманских республик России сама постановка подобного вопроса, который вынесен в заголовок семинара, будет воспринята руководством в штыки. Хорошо если милицию еще не пришлют, чтобы арестовать организаторов и участников...
Новоиспеченным шариатским судьям удалось то, что не удалось ни одному религиозному деятелю, ни на Северном Кавказе, ни в России в целом: объединить и примирить представителей различных течений в современном российском исламе: и салафиты (которых в простонародье именуют ваххабитами), и традиционалисты (или, как их еще называют, - суфисты) признали авторитет шариатских судей и забыли о своих разногласиях, послуживших поводом для кровопролитных схваток в других регионах.
Взаимоотношения ислама с властями - тема далеко не новая даже для России, где все актуальные мировые проблемы находят отклик со значительным опозданием. Непростая ситуация с исламом в стране послужила поводом для многочисленных конференций, встреч, зачастую сводившихся к бессмысленному словопрению или печальной констатации фактов. На этом фоне название семинара "Мусульманское право в мире и в России (Северный Кавказ, Поволжье)", организованного правозащитной организацией "Юрикс" ("Юристы за конституционные права и свободы"), Центром правовой информации Всероссийской Государственной Библиотеки Иностранной Литературы им. М.И. Рудомино и Институтом этнологии и антропологии РАН, звучало, по меньшей мере, свежо.
Буквально первый же доклад, прочитанный экспертом семинара, живым классиком науки мусульманского права в России профессором Леонидом Рудольфовичем Сюкияйненом, несмотря на свой сдержанный академизм, вызвал полемику. Причем поводом для дискуссии послужила даже не позиция Сюкияйнена, считающего, что в России существует объективная возможность для реализации отдельных институтов мусульманского права в интересах всего общества, с чем в принципе были в той или иной степени согласны все участники семинара. Спор возник по поводу терминологии. Автор книги "Шариат: закон жизни мусульман" доктор исторических наук, профессор кафедры религиоведения Российской Академии Государственной Службы при Президенте России Гасым Мамедович Керимов призвал присутствовавших не стесняться употреблять термин "шариат" по отношению к мусульманскому праву. По его мнению, нельзя разделять мусульманскую религию и мусульманское право, поскольку они представляют собой единое целое для любого мусульманина. Поэтому вычленять сугубо правовые вопросы из ткани шариата, как это делает юрист Сюкияйнен, по мнению историка Керимова не совсем корректно. Сюкияйнен в ответ еще в более мягкой форме озвучил свою позицию по данному вопросу и спор двух мэтров, столь же древний и неразрешимый, как спор и курице и яйце, был на время прекращен. Думается, до следующего семинара.
Продолжая свое выступление, профессор Сюкияйнен развенчал целый ряд мифов о мусульманском праве, укрепившихся в общественном сознании. Например, по мнению Леонида Рудольфовича, не иначе как существенным заблуждением можно назвать мнение ряда авторов, считающих, что мусульманское право имеет персональный, а не территориальный характер. Как свидетельствует история (в том числе, новейшая), нормы мусульманского права распространялись не только на мусульман, но и на всех жителей целого ряда мусульманских государств. Исключение составляют лишь брачно-семейные отношения.
Другой интересный момент, на который было обращено внимание в выступлении профессора, это то, что зачастую мусульманским правом называют то, что таковым не является. К примеру, та правовая система, которая существует в ряде арабских государств, не может быть отнесена ни к мусульманскому праву, ни к европейским правым системам. Некоторые специалисты называют такую правовую систему арабским правом.
В этом смысле с определенной натяжкой может быть назван мусульманским правом в его классическом понимании тот набор правил, ориентируясь на которые некоторые российские шариатские судьи (кади) принимают свои решения. Как сообщил Анзор Эльдарович Астемиров - соруководитель Исламского Института Кабардино-Балкарской Республики, у них в республике уже несколько лет успешно функционируют суды, ориентирующиеся в своих решениях на положения ислама и нормы шариата и решающие споры между мусульманами. Большинство участников об этом, конечно же, не знало, поэтому на Анзора обрушился поток вопросов: что представляют собой суды, кто в них входит, есть ли какие механизмы по приведению решений суда в исполнение, по каким книгам судят шариатские судьи и т.п.
Как оказалось, те, на кого была возложена почетная миссия шариатских судей, прошли, в основном, обучение в различных богословских учебных заведениях за рубежом. Уровень подготовки у всех, разумеется, разный, но не знания является главным критерием для претендента на должность кади. Главную роль играют такие факторы как религиозность будущего кади, его справедливость. Это тем боле важно, что такие суды функционируют на микроуровне: судья (или, как правило, коллегия из трех судей) решает споры между своими односельчанами, решившими по взаимной договоренности предоставить дело на рассмотрение шариатского суда. Если у кого-нибудь из жителей аула возникнет сомнение в честности и справедливости того или иного судьи, то это будет означать не только его персональную дискредитацию, но и всего шариатского правосудия в целом. Вместе с тем, это означает, что шариатский судья должен учитывать не только то, как понимает справедливое решение средневековый мусульманский юрист из Средней Азии, но и как понимается справедливое решение в соответствии с местными обычаями, по которым уже не одно столетие живут его односельчане.
Однако, как следовало из выступления Астемирова, не решение споров составляет основу деятельности шариатских судов в Республике. Основная функция суда - консультативная. "К нам часто обращаются бизнесмены, желающие заключить договор, который не противоречит шариату, - рассказал Анзор Эльдарович. - Вот мы и помогаем им составить такой договор и сделать все, чтобы их бизнес соответствовал шариату".
С учетом вышесказанного было бы вполне справедливо охарактеризовать шариатские суды в Кабардино-Балкарской Республике как смесь консультационного центра и третейского суда, решающего споры на основе своего рода мусульманского права справедливости.
Как оказалось из последующих слов Анзора, отношение к подобным инициативам продвинутой исламской молодежи (большинство шариатских судей - люди молодые) у руководства Республики далеко не однозначное. На семинаре с нетерпением ожидали профессора Замира Хасановича Мисрокова, - старшего помощника прокурора в Прокуратуре Кабардино-Балкарской Республики, автора блестящего исследования "Адат и шариат в российской правовой системе". Однако он так и не появился, - как и целый ряд других делегатов из Республики. Как потом сообщили участникам семинара, вопрос об участии представителей республики в данном семинаре обсуждался едва ли не уровне президента. В итоге в административном порядке всем чиновникам, приглашенным на семинар, было запрещено в нем участвовать. Так что до Москвы доехал только независимый шариатский судья Астемиров.
Услышав о подобном решении руководства Республики, профессор Сюкияйнен посетовал, что он не впервые сталкивается с подобной ситуацией. "Это мы здесь в Москве или Петербурге можем спокойно сидеть и обсуждать проблемы реализации норм мусульманского права в России, а попробуйте провести аналогичное мероприятие, скажем, в Дагестане, или даже Башкортостане, - воскликнул Леонид Рудольфович. - Честно говоря, за последствия я не ручаюсь. В большинстве мусульманских республик России сама постановка подобного вопроса, который вынесен в заголовок семинара, будет воспринята руководством в штыки. Хорошо если милицию еще не пришлют, чтобы арестовать организаторов и участников".
Не буду ходить далеко за примером. Около трех лет назад в Уфе была защищена диссертация "Природа мусульманского права", основная цель которой была даже не доказать религиозный, а не правовой характер мусульманского права (что автору, заявившему об этом во введении, на мой взгляд, не удалось), а опровергнуть мои взгляды, изложенные в монографии "Мусульманское право". Честно говоря, мне было даже приятно узнать об этом, потому что не каждый ученый удостаивается при жизни такой чести, чтобы на опровержении его взглядов строилась целая диссертация. А на саму диссертантку я зла не держу. Просто в данном случае эта молодая девушка выступила марионеткой в чужих руках.
- Не такая уж она молодая, - поправил сидевший в зале делегат из Уфы. Ей уже 47!
- Ну, все равно Бог с ней, - великодушно ответил Сюкияйнен.
С интересом выступление Астемирова и Сюкияйнена слушал председатель Верховного суда Республики Ингушетия Даут Хасанович Албаков. Пожалуй, Ингушетия - это одно из немногих мест на территории современной России, где руководство благожелательно относится к шариату. В республике функционируют мировые суды, использующие нормы мусульманского и обычного права при решении споров между верующими, принявшими обоюдное решение обратиться к шариатскому судье. Причем, в Ингушетии так же, как и в Кабардино-Балкарии не существует специального механизма по принудительному исполнению приговора суда. Здесь господствуют иные регуляторы. Человек, не желающий подчиняться приговору суда, будет подвергнут остракизму со стороны своих односельчан. К нему будут относиться как к человеку, не выполняющему своих обязательств (а обращение к мировому (шариатскому) судье как раз и есть такое добровольно принятое на себя обязательство).
Поэтому львиная доля приговоров, вынесенных шариатскими судьями, исполняется, и главным регулятором здесь является не страх, а общественное мнение. Сами же суды носят характер примирительной комиссии, основная цель которой помирить тяжущиеся стороны и не доводить дело до обычного федерального (в прошлом народного суда). Однако часть решений, вынесенных шариатскими судьями, все же не до конца удовлетворяет какую-либо из сторон (либо обе стороны) и тогда дело поступает в обычный федеральный суд. В таких случаях о подобных делах узнают обычные (нешариатские) судьи. Даут Хасанович вспомнил всего несколько споров, которые дошли до него, будучи рассмотрены ранее мировым (шаритским) судом.
Как признался Албаков, он не видит ничего плохого в развитии соответствующих механизмов в республике для рассмотрения дел на основе шариата. При этом он отметил важную проблему, на которую обращали внимание также другие участники семинара: фактически полное отсутствие информации о деятельности разрозненных шариатских судов в различных республиках Северного Кавказа. Обобщение подобной практики важно не только для исследователей, но и для самих шариатских судей. Тем более что, как известно, коллективный опыт мусульманской общины является одним из источников шариата. Руководитель центра правовой информации ВГИБЛ одна из организаторов семинара ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН Ирина Леонидовна Бабич пообещала участникам, что соответствующая практика шариатских судов будет издана по материалам данного семинара в ближайшее время.
Более сдержанную позицию в отношении реализации норм шариата в условиях современной России занял Сулайман-Хаджи Аутаев, заместитель полномочного представителя Чеченской Республики при президенте России. Как считает Аутаев, не следует спешить с повсеместным внедрением шариата. Нельзя ни в коем случае принудительно вводить те или иные институты мусульманского права и заставлять людей насильно исполнять то, что должен предписывать им их религиозный долг. Спешка с реализацией предписаний шариата в условиях преимущественно светского общества может оттолкнуть людей от мусульманского права, как это произошло, например, в Чечне.
Однако большинство участников семинара в целом позитивно оценивали опыт реализации отдельных норм шариата в условиях российской действительности.
Сотрудник Института Востоковедения Дмитрий Владиленович Макаров рассказал о практике введения исламского права на микроуровне на примере дагестанского селения Кироваул. Уставшие от разгула преступности и бездействия местной милиции жители Кироваула решили на сельском сходе учредить своего рода систему шариатского судопроизводства. При этом наряду с собственно аналогом шариатского суда была организована так называемая шариатская дружина, в состав которой вошло около 40 человек из числа жителей селения. В задачи дружины входило патрулирование улиц в ночное время в целях охраны правопорядка. Оружия у дружинников не было.
Что касается самого суда, то он рассматривал различные дела от мелких уголовных до гражданских. Наказание же, как правило, было однообразным - нанесение определенного числа ударов палкой - в зависимости от характера преступления. Примечательно, что никого из местных жителей такое суровое наказание не смущало. Они считали его вполне справедливым.
В целом, введение шариатского правосудия, по мнению Макарова, доказал свою эффективность в борьбе с такими распространенными в том регионе преступлениями и пороками, как кража скота, хулиганство, пьянство. Однако автор доклада не решился предсказать дальнейшую судьбу шариатского правосудия в Кировауле, если бы работу шариатских судов не свернули власти Республики на волне борьбы с так называемым ваххабизмом - после печально известного вторжения боевиков из Чечни летом 1999 г. Вместе с тем, подчеркнул автор, нельзя переоценить важность шариатского судопроизводства как консолидирующего фактора внутри мусульманской общины. Новоиспеченным шариатским судьям удалось то, что не удалось ни одному религиозному деятелю, ни на Северном Кавказе, ни в России в целом: объединить и примирить представителей различных течений в современном российском исламе: и салафиты (которых в простонародье именуют ваххабитами), и традиционалисты (или, как их еще называют, - суфисты) признали авторитет шариатских судей и забыли о своих разногласиях, послуживших поводом для кровопролитных схваток в других регионах.
О том насколько непростая ситуация складывается во взаимоотношениях внутри мусульманской общины (на примере Ногайской степи) поведал сотрудник Института этнологии и антропологии РАН Ахмет Аминович Ярлыкапов. Доклад Ярлыкапова лишний раз повторил озвученную в начале данного материала истину о том, что Россия страдает от тех болезней, которыми остальное человечества переболело несколькими столетиями раньше. Как отмечал ранее в своем докладе Сюкияйнен, различия между правовыми толками (мазхабами) в мусульманском мире с конца XIX в. стали постепенно утрачивать силу и в настоящее время читая работы того или иного автора зачастую невозможно установить какого толка он придерживается (если, конечно, речь не идет о различиях между суннитскими и шиитскими учеными). Исчезли, соответственно, и разногласия между представителями различных суннитских толков о тонкостях обрядовой стороны ислама, доходившие в средние века порой до смертоубийства.
В России же, как видно, все только начинается. По свидетельству Ярлыкапова, ситуации, когда последователи одного мазхаба отказывались молиться в мечети под руководством имама - сторонника другого мазхаба перестали быть редкостью в целом ряде регионов. Причем речь идет не о последователях ханбалитского мазхаба, в недрах которого сформировалось салафитское движение, а о таких, казалось бы, мирных мазхабах как ханафитский и шафиитский.
Тут впору было вспомнить историю и обратиться к примеру применения норм мусульманского права в ряде регионов, находившихся под властью Российской империи. Как отмечали многие выступавшие, несмотря на вполне понятную и очевидную тенденцию ограничить применение норм мусульманского права, царская администрация не могла не учитывать тот факт, что ликвидация шариатского судопроизводства приведет к массовым волнениям среди покоренных народов, и потому не ограничивало применение норм мусульманского права на Северном Кавказе и в Средней Азии. Как заметил доцент МГУ Дмитрий Юрьевич Арапов, в свое время выдающийся реформатор М.М. Сперанский предложил Николаю I включить в Полное Собрание Законов Российской империи Степное уложение и тем самым придать ему статус полноправной части корпуса российского законодательства. Однако такое предложение показалось царю слишком смелым.
Тем не менее, работа по изучению норм шариата и о возможностях его соотнесения с законодательством Российской империи велась на местах, вследствие чего российская наука обрела целый ряд выдающихся исследований правовой культуры и быта мусульманских народов империи. Чего стоит выдающийся труд барона Торнау "Изложение начал мусульманского законоведения", автор которого изучал практику применения норм мусульманского права в Закавказье.
В свою очередь мусульмане стремились к тому, чтобы максимальное число общественных отношений регулировалось мусульманским правом. В частности один из докладов, прочитанный доцентом Казанского Университета Дилярой Миркасымовной Усмановой был посвящен борьбе мусульманских богословов за право вести метрические книги на татарском, а не на русском языке, как настаивали имперские чиновники.
Выступавшие вслед затем другие исследователи из Казани и Уфы не могли похвастаться в отличие от своих северокавказских коллег наличием практического опыта реализации норм шариата. Впрочем, справедливости ради следует сказать, что сфера применения норм мусульманского права в Волжско-Уральском регионе никогда не была столь же широкой, как на том же Северном Кавказе. Да и на самом Северном Кавказе ситуация неоднородна. По сообщению докторанта Института стран Азии и Африки МГУ Наимы Аминовны Нефляшевой, адыгейских мусульманских религиозных деятелей шариат не интересует совсем.
К тому же, как заметил в своем вступительном слове профессор Сюкияйнен, мусульманское право в полном объеме не применялось никогда и ни в какой стране. Это замечание лишь усилило интерес собравшихся как к мусульманскому праву в целом, так и к применению отдельных норм и институтов в условиях российской действительности, тем более, что некоторые такие институты могли бы вполне способствовать решению не только внутримусульманских, но и общероссийских проблем.
Это касается как непродолжительного периода функционирования в отдельных селах Дагестана шариатских судов, доказавших свою эффективность в борьбе с мелкими правонарушениями, так и консультативной деятельности шариатских учреждений в Кабардино-Балкарской Республике, помогающих предпринимателям при осуществлении ими деловой активности принимать во внимание не только материальную выгоду, но и этические стороны ведения бизнеса.
Выступавший далее заведующий отделом истории татарской общественной мысли и исламоведения Института истории Академии Наук Республики Татарстан Рафик Мухаметшевич Мухаметшин, а также другие ученые неоднократно вспоминали о таком институте благотворительности как вакф. В современном Татарстане была предпринята попытка возродить данный институт. Однако, как заметил неусыпно следивший за каждым словом выступавших эксперт семинара Сюкияйнен, большинство религиозных деятелей (не говоря уже о простых верующих) в Татарстане не понимает истинного предназначения института вакфа, путая его с простым подарком, в то время как вакф предоставляется на строго оговоренные цели. Кроме того, управляющим вакфа является не сама религиозная организация - получатель вакфа, а иное назначенное учредителем вакфа (благотворителем) лицо.
Впрочем, о том, что вакф у нас давно понимают не так, как в остальном мире, стало ясно из доклада сотрудника Института Востоковедения РАН Владимира Олеговича Бобровникова "Советские метаморфозы и судьба вакфа в Дагестане XXI в.". Однако, по мнению участников семинара, даже неправильно понятый вакф - это все равно лучше, чем отсутствие благотворительности.
Из всех заявленных в программе семинара докладов прозвучало чуть больше половины, но и этого оказалось достаточно, чтобы все участники покинули семинар уверенными в том, что мусульманское право - это динамично развивающаяся правовая система современности, требующая внимания не только со стороны историков, этнографов и антропологов права, но и юристов-практиков.
Но прежде, чем участники семинара отправились домой, их пригласили выпить вина (с комментарием: "для тех, кто пьет") и вручили сборник "Ислам и право в России", изданный по материалам предыдущего семинара, проходившего в ноябре прошлого года. Пожалуй, только в России можно отмечать окончание мероприятия, посвященного проблемам реализации шариата в стране, под звон бокалов...